История

Данная работа посвящена частице аварского народа – селению Тлох.
Следует отметить, что до сих пор о селении Тлох мало что написано, и данная работа базируется в основном на полевом материале, собранном за последние несколько лет.
Село Тлох расположено на юго-востоке Ботлихского района, в долине реки Андийское Койсу, на правом его берегу. Территория села отличается мягкостью климата и плодородием почвы, здесь протекает достаточно крупная речка Амушинка, раньше протекала также небольшая речка Анчитляр. Несравненно большое значение имеет Андийское Койсу, водами которого орошалась часть земли расположенная по его берегам. Такие природно-географические условия благоприятствовали здесь развитию земледелия, садоводства и скотоводства еще с ранних времен.
Современное село было образовано, начиная с 1650 года, объединением близлежащих аулов и маленьких поселений:
1. «Бакъдаб»
2. «ЩулалъулгохΙ»
3. «Халъалагъоркь»
4. «РосогохΙ »
5. «Росолъ»
6. «Беччата»
7. «Ишукь»
Село Ортаколо тоже является совместным поселением жителей селения «Беччата» и «Ишукь», образованная из нескольких семей, обосновавшихся на этой территории. Первые пять селений входили в состав Хунзахского ханства. А аулы «Беччата» и «Ишукь» входили в состав владений Мунинского хана.
Доказательством существования этих семи аулов и поселений является то, что в этих местах расположены старые кладбища и в некоторых из этих мест еще остались заметные останки жилищ. Так, на горе «Щулалъул гохΙ» («гора – укрепление») по северному склону, и на самой ее вершине, сохранились явно заметные останки стен старых жилищ. По этим останкам можно судить размеры комнат и типы планировки, и застройки домов людей, проживавших в то время.
В местности «Бакъдаб» («на солнечной стороне») есть загороженный участок, размером 6х7 метров, где раньше стояла мечеть. Там же рядом в метрах 100 расположено небольшое старое кладбище. Останки домов не сохранились, так как на месте разрушенных жилищ были построены сады. Камни оставшиеся от жилищ были использованы для возведения террас и постройки невысоких каменных заграждений вокруг участков сада.
В местности «Беччата» («сдобное место») тоже находится кладбище ХV-XV11 веков. Оно загорожено и имеются явно различимые, даже сквозь высокую траву, надгробные камни. Здесь тоже не сохранились останки жилищ.
В местностях «Халъалагъоркь», «Гважих» и «ЧΙч1агъаби» имеются, хотя не загороженные, с не сохранившимися могильными камнями места захоронений. Здесь тоже не сохранились останки жилищ.
Кроме кладбищ захоронений и останков жилищ в народе сохранились предания и рассказы об этих селах и об их жителях. Установлению этих фактов также помогли сохранившиеся записи Мусаева Тагира, в которых он записывал рассказы старожилов села своего времени. Некоторые нынешние старожилы говорят, что точно знают, выходцами каких поселений они являются. Из всего этого можно сделать вывод, что эти семь поселений на самом деле существовали.
До сих пор не смогли установить появление небольшого кладбища ныне находящегося почти в центре села, в местности «Ахадарохон». Одни рассказывают, что очень давно рядом с этим местом было небольшое поселение. Совсем недавно, тоже почти в центре найдено массовое захоронение. Видимо эти захоронения были сделаны без надгробных плит, и еще надолго до прихода ислама на эту местность. Может быть близлежащие поселения и не знали о существовании здесь захоронений, иначе ни в коем случае не построили бы на этих местах свои жилища, поскольку распространенным похоронно-поминальным обычаям даже наступать ногой на могилу было не принято. Исходя из этого, можно предположить, что эти захоронения были произведены не позднее X11-X1V веков, и все равно остается открытым вопрос: как и когда в этих местах появились эти 7, а может и 8 поселений.

Самым большим среди этих аулов был «ЩулалъулгохΙ» - аул. В случае надобности военной помощи своим соседям или при других обстоятельствах, из этого аула – крепости выходили всадники на 50-ти белых конях, не считая других мастей. Сам аул был построен на крутых склонах, ныне называемом «ЗанидулгохΙ» (гора с могильной плитой), горы, и был не преступен для неприятелей со всех сторон. Хотя сама гора состоит почти полностью из гипса, и совсем непрочная, название «ЩулалъулгохΙ» она получила из-за неприступности самого аула. Сакли были построены ярусами, одно над другим, вплотную друг к другу, с севера – востока по западный склон горы, начиная почти с середины до самой вершины и дальше по хребту. Восточная часть горы представляла отвесная скала высотой около 30 метров. Восточный край аула проходил по краю этой скалы. Западные и северные стороны горы имели очень крутые склоны, с ведущей к аулу узкой тропой. Южная часть горы представляла собой очень узкий гребень, по которому очень трудно и опасно пройти даже пешему. Если закрыть единственные ворота в аул, находившиеся с северной стороны, входа не было ни с одной из сторон.
Село «Беччата» было достаточно крупным и располагалось на левом берегу Андийского Койсу, чуть выше по течению от «Щулалъул гохΙ» аула. Жители аул занимались в основном садоводством, виноградарством, содержали скот. Также известно, что в этом ауле занимались изготовлением керамических изделий для удовлетворения собственных нужд и обмена с близлежащими поселениями. Об этом, не считая рассказов старожилов можно ссудить из того, что в недалеком прошлом здесь находилось сохранившееся место, где занимались изготовлением и обжигом гончарных изделий. Большого развития это ремесло не получило, наверно из-за того, что вокруг не было или было совсем мало глины пригодной для гончарного производства. Вся земля в окружении села содержит много песка, и изделия из такой глины при высыхании трескаются и крошатся. Садоводство и виноградарство же у них было хорошо развито. Село и его сады находились на хорошо освещаемом склоне, и самое главное была хорошая возможность для орошения. Именно поэтому и получил аул свое название, что в переводе означает сдобное место.
Село «Бакъдаб» тоже было достаточно большим и название свое получило из-за расположения на обращенном к солнцу склоне невысокой горы. В центре села находилась небольшая мечеть, вокруг которого, примыкая, друг к другу были расположены небольшие сакли. Жители села в основном занимались садоводством, а также выращивали виноград, интенсивно, путем террасирования, используя каждый, пригодный для возделывания кусочек земли. Сады были расположены вдоль берега речки «Амушинка» и большинство из них имели хорошую возможность для орошения и имели с плодородными почвами земли. Само село было расположено к северо-востоку от «ЩулалъулгохΙ» аула, на правом берегу речки «Амушинка».
Село «Росолъ» было расположено в 3-х километрах по прямой к юго-западу от «ЩулалъулгохΙ» аула, на территории нынешней местности «Гважих», а точнее в местности «Х1осенил нохъо – иццухъ» (пещера Гусена – у родника). Местность расположена в горах относительно ровной местности. Жители села в основном занимались полеводством и содержали скот, изредка занимались охотой. Рядом протекала небольшая речка «Анчитляр». В центре села был расположен родник. Территория местности отличалась плодородием почвы и в не засушливый период давала хороший урожай.
Аул «РосогохΙ» (аул гора) был расположен примерно в 3-х километрах по прямой к юго-западу от «ЩулалъулгохΙ» аула, и к северо-западу от «Росолъ» аула, ныне называемой местности «ЧΙагъаби». Местность была более-менее ровной и широкой чем низины и более пригодной для занятий полеводством. Вокруг села было много лесов. Жители села, вырубив эти леса, сделали поля, на которых выращивали кукурузу, пшеницу, бобовые, тыквы и т. д. для помолки зерно возили в низину, где по берегам речки и Андийского Койсу было множество мельниц. Кроме полеводства жители села занимались скотоводством и изредка охотой.
Аулы «Халъалагъоркь» и «Ишукь» располагались в 3-х – 4-х километрах выше по течению Андийского Койсу на противоположных берегах. «Ишукь» располагался на левом берегу и чуть выше по течению чем «Халъала гъоркь». Жители этих аулов были людьми сердечными с юмором, и часто шутили между собой, и над своей тяжелой и небогатой жизнью. Жители аула «Халъалагъоркь» занимались в основном земледелием, но плодородных земель было очень мало – только узкая полоса по берегу Койсу. Остальную территорию занимали утесы и скалы. А жители же аула «Ишукь» в основном занимались скотоводством. Земель пригодных для земледелия почти не было – только маленький участок вокруг аула. Окружающие горы тоже не особо благоприятствовали разведению скота. Может быть, поэтому несколько хозяйств переехали чуть выше по течению реки, и обосновались пригодной для земледелия местности «Дангизия», где ныне расположено село Ортаколо. В сущности, жители обоих аулов жили очень бедно, урожая и поголовья скота было очень мало. Но были они очень горды. Друг другу через реку они кричали: «Эй, Халъалагъоркьовцы, как живете - поживаете, большой ли урожай собрали?». Те же в ответ кричали: «Так много урожая уродилось, что все амбары переполнены. Не знаем, как дальше быть, что с нею делать, может, посоветуете, и как у вас самих дела, много ли овец-коров народилось?». Те в ответ кричали: «Коли дела так, то нужно к следующей весне хорошенько поджарить зерно и тогда сеять. А скотины у нас развелось так много, что не знаем, как быть, что делать, может, вы посоветуете?». Другие в ответ кричали «А вы кастрируйте свой скот и исполнятся ваши желания». Каждая сторона в благодарность говорила «баркала».

До середины XV1 века мостов между селами «Беччата», «Ишукь» и остальными не было, что мешало связи с общинами расположенными на левом берегу Андийского Койсу. Примерно в это время через реку был построен деревянный мост консольного типа. Мост был расположен метров на 200 выше ныне имеющего моста. После постройки этого моста было решено дать название новому селу – Кьохъ (Тлох), которое произошло от слова «кьодухъ» (у моста).
Этот мост имел большое значение для торговых связей с селами расположенными на левом берегу Андийского Койсу и с Ботлихом, Андией и Чечней. Мост имел также значение для связи Хунзаха, Ботлиха и сел расположенных ниже по течению реки. С постройкой этого моста увеличилось торговля этих сел между собой. До приложения моста аул имел хорошую возможность для торговли только с Хунзахом, а в сторону Ботлиха, через которого можно было добраться и в Чечню, шла очень узкая и опасная тропинка, через трудно преодолимые утесы и скалы правого берега Андийского Койсу.
Основной причиной объединения сел была возможность совместной, более лучшей защиты от внешнего врага и прекращение стычек, возникавших между собой. Больше всего нападений было со стороны аула «Магьардала», располагавший примерно в 3-х километрах к востоку от «Щулалъул гохΙ» аула. Земли этого аула были плодородными и имели хорошие поля и сады. Но жители аула, не довольствуясь полученным урожаем, занимались разбоем и грабежом близлежащих поселений. Эти были наглые, хитрые и безжалостные люди. Говорят, чтобы замести свои следы и распутать преследователей, после разбоя, они надевали обувь, наоборот, также наоборот забивали подковы на своих лошадях.
Поскольку мост на левый берег реки был только у села Инхо, дорога проходила через территорию аула «Магьардала». Разбойники сидели в засаде и грабили проезжающих и даже доходили до убийств. Больше всех доставалось жителям аулов Бакъдаб и Инхо, на которых совершались большинство набегов. На аул в основном нападали в пятницу во время пятничного намаза, когда вся мужская часть села находилась в мечети. Говорят, однажды был такой случай: один из разбойников надел на себя медвежью шкуру, а другой пустил слух, что в местности под названием «Лъабахъадиб» появился медведь. Все население аула Бакъдаб вышли за «медведем», а разбойники тем временем напали на село и разграбили его. Пока Бакъдасел поняли, что к чему разбойники были далеко и спрятались в укромном месте. Но один из мешков с зерном украденный разбойниками оказался дырявым и оставил за собой след, по которому и вышли на грабителей Бакъдасел и жители аула «Щулалъул гохΙ». Произошла кровопролитная битва с множеством жертв. В конце концов, был собран сход общин близлежащих аулов, на котором было решено общими усилиями прогнать разбойников со своих земель. На этом же сходе поступило предложение объединиться близлежащим общинам и построит новое село, способное дать отпор внешним врагам. Большинству это предложение понравилось, и постепенно аулы стали примыкаться друг к другу. А на борьбу с разбойниками вышли, и жители аула Инхо, которые тоже были заинтересованы, даже в большей степени, прогнать разбойников. К тому же они хотели заполучить себе новые плодородные земли Магьардалинцев. Так общими усилиями Магьардалал были изгнаны, а их земли до местности Гижала достались Инховцам.
Изгнанным со своих земель Магьардалинцам нужно было новое место для пристанища. Они обратились за помощью к жителям аула Чирката, которые за тарелку (по аварски «гъадаро») полного золота согласились выделить им место для постройки села. Из-за этого новому селу было дано название «Гъадариб». После прихода Советской власти годоринцы были еще раз переселены и оселись в низменном Дагестане. Язык гадоринцев и по ныне в точности похож на тлохский, который имеет свою особую интонацию, и разговаривают, пропуская некоторые буквы как тлохцы.
Новое объединенное село было решено построить, начиная с подножья «Щулалъул гохΙ» горы и вниз по склону. В центре села на относительно ровной площадке была построена большая мечеть, камни для постройки которого передавали по трем цепочкам мужчинами села из речки «Амушинка». Бревна для крыши и столбов были вырублены из леса располагавшегося к югу и западу от села, покрывая вес склон. В этом лесу, наряду с другими деревьями росли и деревья таволги, из бревен которого и была укрыта и крыша мечети. Также бревна из таволги, нынче кустик, которого является редкостью, сохранились в некоторых старых домах тлохцев.
В 1860 году царское правительство начало строить большую дорогу в сторону Ботлиха. В 1864-1874 годах греческими инженерами из швейцарской стали был построен мост через Андийского Койсу, называемый «Николаевским мостом». При постройке моста, нормой для рабочих было обтесывание одного камня. Если было обтесано 2 камня, то оба камня браковали. За один обтесанный камень давали 1 «абаси» (20 копеек), за которую, в то время можно было купить хорошего барана, а за один рубль можно было купить быка. Для прочности опоры моста в каждом камне сделали отверстие для литья олова. Действительно этот мост до сих пор стоит крепко.
Недалеко от николаевского моста вместе с ним был построен еще один мост через речку Амушинка. В 1985 году рядом со старым мостом через реку был построен новый более широкий мост. Также в 1995 году новый мост был построен и через речку. В селе имеется еще один мост через речку, который был построен прославленным алимом Султанмагомедгаджи, в 1973-1974 годы. Мост построен из камня с двумя сводчатыми арками и соединяет дорогу из села в местность «Лъалъиниб» и на консервный завод. В 1999-2001 годах построен еще один мост по дороге в Гважих. В общем, на территории села имеются 7 мостов, как бы тем самым, оправдывая название села.
В 1923 году начали строить дорогу в сторону Инхо. После постройки этих дорог село попало в пересечение направлений, связывающих Хунзах – Ботлих – Унцукуль. До 1922 года село было вначале во власти хунзахского ханства, а затем Хунзахского района. С 1922 года село входило в состав андийского округа. В 1925 году был образован Ботлихский район, и с тех пор село входит в его состав.

В рассматриваемое время господствующей формой собственности была частная, особенно в долинах Койсу, где издревле главным занятием стало садоводство. Известно, что посаженное дерево или виноградники являлись непосредственной собственностью хозяина. В Тлохе все имеющиеся под садами и виноградниками земли находились в полной отчуждаемой собственности отдельных семей.
В отличие от пахотной земли сады и огороды носили сугубо индивидуальный характер. Собственные садовые участки тлохцев были разбросаны в семи отделениях. Одна семья могла иметь сады и огороды в разных отделениях. Для тлохцев сад являлся одновременно и пашней, и сенокосом, и виноградником, и огородом. В частной собственности находились также сенокосы, расположенные в местности Гважих.
Другой формой собственности была мечетская – вакуф. Основными источниками ее возникновения являлись завещанные частными лицами земли. Согласно по рассказам старожилов мечети принадлежала одна третья всей земли. Мечетские земли обрабатывали наиболее нуждающиеся общинники на условиях половины урожая. Кроме того, в мечеть поступала от граждан одна десятая часть урожая в виде закаата. Доход использовали в благотворительных целях. На иждивении мечети находились «мутаилумы», которые обучались в медресе. Львиная доля шла сиротам, бедным членам общества.
Должность дибира и других духовных лиц являлась выборной. Так, в Тлохе в прошлом тщательно обсуждался кандидат на эту должность. Он должен был олицетворять собой ученость, справедливость, добродетельность и пользоваться всеобщим уважением. Кроме того, при распределении мечетского дохода обязательно присутствовали представители (вакили) от джамаата.
Другая форма земельной собственности, характеризующая социально-экономический строй тлохцев, - общинная. В данную категорию входили земли, расположенные в окрестностях Тлоха.

Природно-географическое расположение села способствовало развитию у тлохцев, еще с ранних времен различных отраслей хозяйства. Село относится к тем районам, где наиболее интенсивно обрабатывали каждый клочок земли путем террасирования, и на протяжении многих веков здесь вырабатывались агротехнические приемы в зернопроизводстве и выращивании садоводческих культур.
Основной возделываемой зерновой культурой являлась кукуруза («цІоросоролъ»). Менее было развито выращивание других зерновых культур. Из технических культур в некотором количестве сеяли лен (лъелъ), из которого изготавливали урбеч («лъолъол урба»).
Сельскохозяйственные работы начинались ранней весной с вывоза удобрений, потребность котором была вызвана тем, что пашни и сады обрабатывались ежегодно. Такая интенсивная обработка земель, естественно, приводило к истощению почвы. В качестве удобрения в основном применялся навоз крупного рогатого скота («рак»). Редко использовали и овечий навоз («хьил»), который считался очень ценным удобрением.
Весенний сев начинался после праздника первой борозды («оц бай»), который сопровождался различными обрядами и церемониями. Распашка полей для тлохцев была довольно сложной процедурой. Трудность заключалась в том, что во многих террасах не возможно было использовать тяглую силу из-за узости спахиваемого участка. И при распашке более широких участков должен был действовать предельно осторожно, чтобы не задеть виноградных лоз и других насаждений. Может быть именно поэтому тлохцы в основном пахали в ручную. Для этого здесь еще с издревле, на много раньше до объединения сел был распространен специальный инструмент для ручной пашки под названием «махх» (дословно переводится как «металл»).
Инструмент представлял собой треугольный кусок толстого металлического листа, насаженный и закрепленный на 2 изогнутых древка, которые снизу имели места для установки стопы и расширялись кверху и были соединены с ручкой удобным для хватки обеими руками. Неизвестно, что до конца 20 века, подобным изделиям где-либо еще пользовались, хотя пользоваться ею не стоит особого труда. В конце 20 века подобным инструментом начали пользоваться жители аула Гимры, видимо переняли у тлохцев. Этим изделием можно копать почву 7-8 раз быстрее, чем обычной лопатой, и к тому же сил он отнимает на много меньше чем лопата. «Махх» даже теперь не утратил своего значения, и до сих пор ею пользуются. Только, ныне его делают полностью железной, используя вместо железа нержавеющую сталь, и вместо дерева железные трубы, и после этого она стала еще более удобной и практичной.
Плуг применяли в наиболее удобных участках и те у кого была возможность на это, не все хозяйства имели по 2 быка, а ослов для этого использовали очень редко. Были семьи, которые вообще не имели ни быков ни ослов. Им приходилось обрабатывать свои поля исключительно в ручную. В случаях, когда отдельное хозяйство оказывалось не в состоянии спахивать свой участок, хозяин нанимал пахаря за определенную плату обычно натурой.
После пахоты продолжалась обработка почвы мотыгами («газа») и граблями («чІарадулеб газа»), которые не вышли из употребления и в наше время. Для пахоты и обработки почвы практиковалась взаимопомощь («гвай»). Такой обычай существовал и у других народов Дагестана.
Уборка хлебов у тлохцев производилось и производится и по ныне исключительно серпом специфической формы и называется «хъандиро». Скошенные стебли кукурузы очищали от початков и связывали в снопы («гул»). Затем, по 3-4 вместе ставили вверх колосьями и оставляли на несколько дней для сушки. После, их вывозили с полей на ослах. Для транспортировки кукурузы в початках существовали специальные матерчатые мешки («хъап»и «таргьа»). Дома кукурузу очищали, затем высушивали и ударными инструментами, вначале в ручную, затем, отделяли зерна от початков. После тщательной очистки зерно хранили в специальных зернохранилищах – ларах, смонтированных у стен («цагъур») и в деревянных ларях сундуках («сандукІ»). Хранили зерно и в других различных емкостях: мешках, больших сосудах. Хранили в основном семена предназначенные для посева. Зерно предназначенное для помола обжаривали, очищали и везли на мельницу, которые существовали в селе с давних времен.
Всего по берегам Андийского Койсу и речки Амушинка было 11 мельниц, в которых мололи кукурузную и пшеничную муку «тІех» (мука из сильно поджаренной кукурузы) и урбеч. Одна из этих мельниц находилась на берегу Андийского Койсу, на левом его берегу, в местности «ТІарада беландалъ». Сохранились руины от этой мельницы, остальные 10 мельниц находились на берегу речки. Две из этих мельниц действует и по ныне. На месте остальных кроме одной, которой унесло рекой, сохранились руины или канавы, прорубленные в скалах для подачи воды. За помол платили «магъало», которое зависело от количества молотого зерна.
Хотя у жителей села было развито орошаемое земледелие, и они собирали относительно большие урожаи, производимого ими зерна не хватало на пропитание семьи в течение года. Недостаток зерна восполняли за счет обмена на продукты садоводства. Развитию садоводства способствовали почвенно-климатические условия долины Андийского Койсу. Сады представляли собой бесчисленное множество узких террас, обложенные каменными стенами и расположенных таким образом, чтобы удобно было их орошать посредством водопроводов из ближайших речек и реки. Террасы обрабатывались весьма тщательно.
Жители села пользовались каждым удобным местом и сажали фруктовые деревья. Сады селения давали хороший урожай и славились на всю округу. В садах возделывали: виноград, персики, яблоки, груши, сливы, алыча, вишню, черешню, тутовник, грецкие орехи, хурму и конечно абрикосы. Каждый фрукт имел несколько сортов. Особенно много сортов было у абрикосов: «хеккобарщ» (скороспел), «чІахІияб курак» (крупный абрикос), «гІурус» (русский), «хонобах» (обмазанный яйцом), «чамарсак» (финики), «къурбани курак» (абрикос Курбана), «гІисинаб курак» (мелкий абрикос) и другие. Каждый сорт имел свои преимущества и недостатки, имел свой вкус и свое предназначение. Для перевозки абрикоса использовались специальные корзины узковатой формы без ручек из плетеных прутьев («гьегь»).
Также несколько сортов имелись у яблок: «сабудаса гІеч» (по имени) – очень сладкий и вкусный; «роол гІеч» (летние яблоки) раннеспелый и сладкий сорт; «цІер гІеч» (ледяные яблоки), «хъахІ гІеч» (белые яблоки), «онсок гІеч» - кислый сорт и другие.
Груши имели сорта: «ахикьасул гени» (груша садовника), «хІамагІанкъ» (душащий осла), «хасавло гени» (зимние груши), «мушкат» и другие. Остальные фрукты тоже имели несколько сортов.
Разнообразие сортов свидетельствует о том, что тлохцы выводили свои сорта, а также имели тесные контакты с другими народами Дагестана. Обилие сортов этих фруктов объяснялось тем, что тлохцы широко пользовались прививкой и это искусство у них находилось на высоком уровне. Садовые работы начинались ранней весной с удобрения садов, а затем проводили обрезку. Одной из важных мер ухода за деревьями была обработка почвы, которая заключалась в ежегодной перекопке приствольного круга осенью, и регулярное рыхление в течение весны и лета. Осенняя перекопка почвы садов начиналась после опадания листьев.
Большое внимание уделяли и поливу полей, который начинался весной, и завершался поздней осенью. За вегетационный период поля поливали 2-3 раза. Не поливали сад перед созреванием урожая.
Благоприятные климатические условия и орошаемая система полеводства способствовали также развитию огородничества. Здесь культивировались лук, чеснок, тыква, морковь и другие овощи. Из бобовых возделывали фасоль и горох, для которых не выделялся специальный участок – сеяли на кукурузном поле. Овощные культуры обычно размещались в междурядье сада. Тыкву сеяли по краям террас, она вилась по стене террасы, нисколько не мешая злаковым культурам.
Одной из древних и основных культур, возделываемых тлохцами, был виноград разнообразных сортов: «чІегІер цІибил» (черный виноград), «хъахІ цІибил» (белый виноград), «багІар цІибил» (красный виноград) и другие. Виноградные лозы вились по разветвленным столбам (мичил), вбитый по краям террас.
Источником орошения садов была речка Амушинка и Андий ское Койсу. Поливать сады начинали после праздника первой борозды. Главные каналы содержались в исключительно хорошем состоянии. На их ремонт и очистку выходили всем селом, а второстепенные каналы в ухоженном состоянии держали хозяева полей, через территорию которых они проходили. За исправностью главных и второстепенных каналов следили исполнители. Все подготовительные работы по очистке и ремонту ирригационной системы проводилось до пуска воды. Поливом занимались исключительно мужчины.
Устройство ирригационных сооружений и регулирование системы орошения находилось под строгим контролем джамаата, который устанавливал очередность полива полей и садов. Для отвода воды из речки использовался специальный «шлюз» из камней («рахъибетІер»). От главного канала посредством «распределителя» («тІерекъ») вода отводилась в средние каналы. Не редко вели воду с одной высоты на другую даже через ущелье, в деревянных желобах, почти висящими на воздухе, на тонких и высоких подставках и клиньях, иногда же вели воду под землей. В некоторых местах воду проводили прямо через скалы. Останки этих водопроводов сохранены в 3-х местах.
Известен такой случай, что «женщина по имени Зулхижат, самолично прорубила большую и высокую скалу в местности «К1удияб Г1асат1а». Каждый день ходила она к этой скале и сантиметр за сантиметром рыла проход в скале, используя нож и мотыгу. Однажды, когда она не вернулась домой, и за ней пошел ее муж – Гайирбек, он нашел ее застрявшей в прорубленном проходе. После этого случая в некоторых местах были порублены «окна» для высыпания рытой земли». Прорубленный в этой скале канал имел большое значение для орошения садов в местности «лъалъиниб» и «гІасукъила».
Полеводческо садоводческое хозяйство тлохцы сочетали с разведением овец, коз и крупного рогатого скота, хотя скотоводчество у них, по сравнению с другими горцами было слабо развито. Большинство населения имело мало скота, были хозяйства, которые вовсе не имели овец и коз. Овцеводством еще с давних времен занимались наиболее состоятельные семьи. В целом тлохцы занимались разведением крупного рогатого скота, который играл важную роль в экономической жизни, обеспечивая жителей села мясом- молочными продуктами. Разводили в основном коров и быков. Зимой скот содержали в стойлах, с наступлением весны пасли на общественных пастбищах. Пастуха, которому обычно платили натурой, нанимал «джамаат» еще до весны.
Тлохцы также занимались коневодством, правда в малых размерах. Лошади имели в основном состоятельные хозяйства. Лошадей использовали для верховой езды. Ослов разводили в большом количестве. Имелись также мулы. Ослов и мулов использовали для перевозки тяжестей, а также фруктов для продажи в соседние и дальние общества. Поэтому ослов содержали почти каждое хозяйство, хотя имелись и бедные семьи, которых их не имели.
Не маловажную роль в хозяйстве занимали и кустарные промыслы. Сельчане издавна переработали разнообразное сырье, выработав определенные технические и художественные приемы и навыки в этой области. Ремесленные производства были исторически связаны с земледелием, садоводством и скотоводством. Промыслы были рассчитаны, главным образом, на удовлетворение, личных потребностей как самого производителя, так и его семьи. Полеводческо - садоводческий характер хозяйства способствовал развитию кузнечества по изготовлению сельхоз. инвентаря самого различного назначения. Скотоводство в свою очередь давало сырье, предназначенное для производства паласов, сукон, одежды, обуви, папах и других предметов быта.
Большое место в домашних промыслах занимала обработка кожи. Обработанная овчина шла в основном на изготовление обуви и одежды. Из нее шили «хъабарча» (шуба), «къвалхалат» (шуба с длинными и узкими рукавами), наплечники без рукавов, а также штаны.
Кожу крупного рогатого скота использовали для подошвы и грубой обуви. Для изготовления верхней части обуви использовали тонко обработанную специальную кожу из телят «ххурум». Из козьей шкуры делали кожу «лакай», которая шла на изготовление верхней одежды. Для выделки кожи, которая считалась очень сложным производством, имелись специальные мастера, и специальные инструменты для обработки кожи «элек».
Наряду с домашними промыслами получили развитие и такие ремесла, как кузнечество и оружейное дело. Кузнецы в основном занимались изготовлением сельхозинвентаря «махх, хъандиро», серпы мужские (коса), лопаты, топоры, мотыги «газа» и другие. Изготовляли также петли, дверные ручки, замки, крючки (КІиликІичІ), решетки на окна, приспособления для очага и другие предмету, необходимые в быту. Для подержания огня в кузницах использовали древесный уголь, который добивали в местности «бугьналъ». Были также оружейники, мастера по изготовлению холодного оружия: сабель (хвалчен), кинжалов (хъанжар) и ножей (нусал). После появления огнестрельного оружия делались и пистолеты. Порох изготавливали из серы, добытой в местности «Нахъа лъебелахъ».
Большое место в хозяйстве тлохцев занимало также деревообработка. В основном из дерева изготовляли сельхоз. инвентарь и домашнюю утварь – посуду (миски, ложки, вилки и прочее); детские люльки «кини», деревянные кровати «манг», станки для изготовления паласов, обработки шерсти, кожи и т. д. Из земледельческих орудий в основном изготавливали соху, лопаты, грабли вилы и деревянные части прочих орудий. Были также специальные мастера – плотники, столяры по изготовлению оконных рам, дверей, сундуков (гъамас), ларей для зерна и муки, больших (цагъур) и маленьких на подобие сундуков (сандукІ), поставцы (тІалагъуд), шкафов и т. д. Они же занимались резьбой по дереву, которые украшали предметы быта, а также галереи своих домов. В Тлохе как и в других горных аулах редко можно встретить дома без галерей. Все мастера и ремесленники были связаны земледелием. Они, как и все члены общества, имели свои поля и сады.
Тлохцы вывозили свою продукцию в окрестные аулы и в отдаленные общества вплоть до Чечни и Калмыкии. Здесь свою продукцию они обменивали на зерно, сыр и другие продукты животноводства на предметы домашнего обихода, одежду, оружие. Вывозя свою продукцию, товары обычно оставляли у своих кунаков, которые по указанию хозяина его обменивали на другие продукты. Известно имя самого крупного «базаргана» села – Марьянил Магомед, который скупал продукцию и вывозил ее на продажу в Ростов.
В дальние населенные пункты в основном вывозились такие фрукты, как яблоки, груши, абрикосы, орехи и сухофрукты. Быстро портящиеся фрукты вывозили на базары близлежащих аулов. Естественно не у всех селений были возможности продавать свои товары в соседних обществах и за пределами Дагестана. В связи с этим появились посредники, которые покупали у местного населения их товар и вывозили его в горные районы Чечни и Дагестана, где обменивали на продукты животноводства и зерна.
С ростом торговли стали развиваться товарно-денежные отношения, способствовавшие росту благосостояния жителей села. Крупное значение для развития торговых отношений стал торговый путь, появившийся после постройки моста, что дала возможность появлению путей связывающей с одной стороны Хунзах, Ботлих, с другой и Чирката с третьей.

Жители села еще издавна были трудолюбивыми, и занимаясь своим нелегким трудом, особенно после объединения, было как-то не до войн, хотя при нападении неприятеля, защищая свои трудовые земли, давали достойный отпор. Таким образом, воинов из села вышло немного. Среди мюридов имама Шамиля было 4 воина из Тлоха. Самым смелым, воинственным и прославленным среди них был Гаджияв Тлохский. Сам имам называл его «Гъалбац1 Х1ажияв» («Лев Гаджи»). Если бывала вынужденность отступления, Шамиль говорил: «Это невозможно! Гъалбац1 Х1ажи не согласится. Лучше не отступать, чем разозлить его». И действительно, Гаджияв никогда не отступал, и не выносил отступающихся. Еще Шамиль говорил: «Гъалбац1 Х1ажияв» стоит десяти хороших воинов». И тоже действительно, Гаджияв был не только храбрым и смелым воином, но и мастерски владел мечом, одинаково хорошо махался и правым и левым руками, а также был невероятно быстр.
Про храбрость и стойкость этого бойца, поэт Гамзат Цадаса написал в своей турки – поэме такие строки:

…Исламияб рукъалъул рагьо щула гьабизе,
Шамил жиндир аскаргун Аргъваниве вортула.
Эргъвендерил къват1азда рилълъине нух къот1ула,
Къасабалда г1и г1адин солдатал гъурун рала.

Гьеб рагъда эргъвендерил г1емерав чи щапула,
Шамилил аскаралъул нусго гьалмагъ камула.
Гьезда гьоркьов бищунго жигар бахъун вагъарав,
Гъеж т1езег1ан кьабурав, Кьохъа Х1ажияв ч1вала…

В июне 1839 года, в битве при селении Аргвани, Гаджияв получил множество ранений. Неприятелей было очень много, Гаджияв был окружен со всех сторон, к тому же его левая рука была порублена, и висела на плече, мешая биться. Гаджияв своим кинжалом полностью отрубил свою руку и дальше стал рубить неприятеля. Видевшие все это русские солдаты в ужасе отпрянули. Этот случай показывает, насколько Гаджияв был смелым, мужественным и храбрым воином, преданным участником освободительной борьбы горцев. В этом бою он стал шахидом. Ныне в селе проживает четвертый по имени наследник со стороны матери Гаджиява.
Остальные три воина из Тлоха тоже были не менее храбрыми и смелыми чем Гаджияв и тоже стали активными участниками Шамилевского движения. Один из них, «К1или Нурах1ама», похоронен чуть ниже Сагритлинского моста, другой, Маламах1амад-х1ажи тоже, как и Гаджияв, стал шахидом в селении Аргвани.
Сам имам Шамиль побывал в Тлохе в 1836-ом, 1838-ом, и 1843-х годах. Однажды совершил намаз перед джамаатом, в верхней, тогда центральной мечети. Один раз с мюридами был проездом, остановился в селе и специально пошел на кладбище. Прочитав дуа на могилах шейхов Аликади, Супи и Абакара, Шамиль сказал: «Хорошее кладбище, её баракат и всем живым этого аула».
Побывал Шамиль и в местности «Лъебелахъ», которая расположена чуть выше в горах от «Гажих»-а. Там имелись, и имеются поныне месторождения серы. На жителей села, Шамиль возложил задачу изготовления пороха из добытой с «Лъебелахъ» серы. Также жители села должны были организовать обеспечение войска Шамиля продовольствием. В селе мололи муку из сильно поджаренной кукурузы. Из этой муки приготавливали хинкал, называемой, так же как и муку для его приготовления – «тlехх». Употребляли этот хинкал в сыром виде, и был очень удобен в военных условиях. У тлохцев «тlехх» был особенно вкусен, и самому имаму Шамилю он очень нравился. Жители села добавляли в него сушеную грушу и толченую скорлупу от абрикосовых косточек.
Со всей округи в село стекалось продовольствие для Шамиля. Каждому тухуму была возложена своя особая задача. Так, тухум «Тархъанчолал» занимались сбором дани с близлежащих общин и обеспечением его доставки на мельницы для дальнейшего помола. Целых три мельницы из девяти имевшихся, занимались помолом зерна только для войска Шамиля. Другой тухум занимался изготовлением оружия для войск Шамиля. Хотя ихное оружие было не такое именитое, как, например, у Харбукцев, но оно было простым, надежным и удобным в обращении. Уголь для разжигания кузниц добывали в местности «Бугьналъ», где и поныне сохранились места, где его добывали. Третий тухум занимался изготовлением, добытым из «Лъебелахъ» серы, порохом. Изготовлением пороха занимались исключительно в так называемом раньше «Сарикил – авале» села. Также тлохцы подготавливали и другие необходимые для войска изделия и продукты.
Известно имя человека – «Кошав Мах1ама» («Плохой Магомед»), прозванный так, ввиду того, совершал очень рискованные дела. Он ночью, тайком по скалам возил продовольствие для осажденного Ахульго. Никто не знал и не предполагал, как он мог пробраться через окружение русских и забирался через скалы, на которых и днем забираться почти невозможно. Таких вылазок «Кошав Мах1ама» совершил неоднократно.

Село также связано с именем выдающегося героя , самого храброго наиба Хаджи – Мурата. В 1840 году, Хаджимурад, через Ботлих, поехал в Чечню, на встречу с имамом Шамилем, где он сообщил ему о случаях стычек с Ахмедханом Мехтулинским, и как тот хочет его подставить. Имам не полностью поверил Хаджимураду, но все же, во главе одной из трех аварских областей поставил под его начальство.
В январе 1840 года, Шамиль послал в село осведомление о готовности жителей на случай требования их к сбору, и вместе с этим объявит им, что приказ об этом будет отдан в скором времени, и чтобы они должны собираться по первому призыву. В том же году, победоносный Хаджимурад прибыл в село, потому как оно и несколько близлежащих обществ, входило в состав вверенной ему территории. Здесь ему был выделен, и он остановился в доме расположенном в непосредственной близости от мечети, где ныне проживают семьи Газиева Азиза, Нурмагомедова Магомеда и Газиева Магомеда. Тогда эти дома были единым целым, и походил на маленькую крепость. Задняя часть дома проходила по краю обрыва, а противоположная часть дома проходила перед мечетью и была загорожена высокой стеной с узкими окнами и воротами в трех местах. Сам Хаджимурад находился в средних комнатах, а в остальных располагались его мюриды.
По приезду Хаджимурада встретил, и сошелся дружбою, с тогдашним дибиром села, большим алимом своего времени – Дибирчо-Дибиром (Дибирмагомед) из тухума «Дибирчолал». Он имел большой авторитет не только в селе, но и за его пределами. Он же помог выкрасть ему жену из чеченского селения Хехимартана, девушку по имени Сану. Она понравилась Хаджимурату еще с прошлого посещения Чечни, да и самой Сану Хаджимурад понравился с первого взгляда. Жена тоже поселилась в его резиденции. В перерывах между военных походов Хаджимурад всегда приезжал в Тлох и оставался рядом с женой и детьми.
Ахмед-хан снова попытался убить Хаджимурада, и для этого, с тайной миссией, в Тлох был отправлен Хасан из Мушули. Но Хаджимурад успел опередить его, и сам убил шпиона. Тогда Ахмед-хан решил самому напасть на Хаджимурада, и со своим отрядом вышел из Хунзаха. Узнав про это, Хаджимурад со своим отрядом, вышел навстречу. Бой произошел недалеко от Целмеса, в результате которого отряд Ахмед-хана понес большие потери и двинулся обратно в Хунзах. В этом бою вместе с Хаджимурадом принимали участие и жители селения Тлох.
После этого события, Шамиль полностью доверился Хаджимураду, и через несколько лет, был назначен наибом в Хунзах.
В 1851-ом году, когда Хаджимурад перебежал к русским, у него имелось шестеро детей – два мальчика и четыре дочери. Он хотел забрать их с собой, но не успел. Тому, кто сумеет привезти его семью, он обещал 300 рублей. Сану ожидала еще одного ребенка и была на 6-ом месяце беременности, когда Шамиль, узнав о предательстве Хаджимурада, посадил его мать Залму, жену и всех его шестерых детей в яму в селении Харахи.
Самым старшим из детей был Гулла. Пищу для пленных не давали, но ему как старшему иногда разрешалось ходить за пропитанием для семьи.
Хаджимурад послал Шамилю письмо в Шали, с просьбой отпустить семью и прислать её в Сунжу. В ответ Шамиль предложил Хаджимураду вернуться и перестать делать глупости, обещал его простить. Через некоторое время Хаджимурад снова написал Шамилю, повторив свою просьбу. Шамиль ответил ему письмом такого содержания: «Ты, глупец, заблудился и погиб. Я не глуп и не пришлю твою семью, чтобы и она погибла там в заблуждении». Хаджимурад, будучи в Сунже, много раз посылал своих людей для того, чтобы разузнать в каком положении находится его семья. Хаджимураду шпионы сообщали все худшие и худшие вести о семье, и он неоднократно пытался вызволить её из заточения, но все было безуспешно, людей верных ему оставалось мало, а русские не пытались помочь, давая только одни обещания. Горячо преданный Хаджимураду Дибирчо-Дибир оставался верным ему до конца и всячески пытался вызволить его детей и семью из заточения, но безрезультатно.
Он, на свой страх и риск, в тайне от Шамиля, хранил богатство и сбережения Хаджимурада, а так же собирал пожертвования от народа. «Цагъур» полный золота, серебра, других драгоценностей, а также масла для освещения, был спрятан в надежном месте. Деньги, драгоценности и масло использовалось или меняли на нужды Хаджимурада. Однажды «цагъур» был полностью обчищен. Дибирчо-Дибир нашел вора – им оказался его же близкий родственник, человек по имени Маргъим. Большая часть богатства была возвращена, но часть была утеряна безвозвратно. Дибирчо-Дибир оказался в трудном положении; не мог наказать близкого родственника и не знал, как оплатить Хаджимураду…
А Хаджимурад сообщил, что тому, кто сумеет привезти его семью в Тифлис, будет награда в 3 000 рублей. Но его преданные люди боялись Шамиля, который угрожал самыми страшными казнями тем, кто будет помогать предателю, обещал раздать женщин по аулам и убить или ослепить сына. Дибирчо-Дибир, до последнего искал помощи и пытался помочь Хаджимураду, но люди очень боялись, да и охраняли семью очень хорошо, и всюду находились шпионы Шамиля.
С преданными бойцами Хаджимурад решил сбежать от русских, умереть или освободить семью, но при бегстве, 25 апреля 1852 года, был убит. Шамиль и после смерти Хаджимурада хотел умертвить семью предателя, но Дибирчо-Дибир приложил все свои возможные усилия, чтобы освободить и спасти их от смерти. Из-за своего авторитета, а он действительно имел большой авторитет среди народа, на этот раз ему это удалось. Еще до освобождения из плена, у Сану родился сын. Рожденному в неволе сыну дали имя отца – Хаджимурад.
После освобождения пленников, чтоб как-то откупить вину за родственника – вора, перед уже мертвым Хаджимурадом, Дибирчо-Дибир решил позаботиться о его семье. Он взял в жены его вдову и воспитал его детей. Дом, в котором они проживали, и поныне стоит в центре села.
У них родилась ещё одна дочь – Джавгарат, которая, в свою очередь, имела детей: Сану и Галбацдибир.
Сану умерла в 1891-м году, и похоронена в сельском кладбище. Рядом же находится могила младшего сына – Хаджимурада. Он был женат на сестре известного революционера Хизроева Магомедмирзы. У них родилась дочка – Ума. Вскоре умер и Хаджимурад младший. После его похорон, жена с дочкой, из Тлоха переехали в Хунзах, и жила у своего отца. Ума Хаджимурадовна поехала учиться в Москву, затем работала на заводе «Красный Октябрь» в Сталинграде, после в Министерстве здравоохранения РСФСР. Вышла замуж за русского, родила сына – Никиту (Шангин), который живет и работает в Москве и известен по игре «Что, где, когда?» Однажды, когда приезжал в Дагестан, посетил и селение Тлох. Когда умерла Ума Мурадовна, внук Сану – Галбацдибир, воспрепятствовал чтоб ее тело для похорон, привезли на родину отца, и ее похоронили в Махачкале.
Старший сын Хаджимурада – Гулла, во время Советской власти работал лесником. Он нашел могилу своего отца и периодически навещал её. Обновил могильную плиту и сделал на ней надпись: «Эта могила аварца из Хунзаха Хаджимурада. Родился в 1268-м году по хижри». У Гуллы родилось шестеро детей – двое мальчиков и четверо девочек. Старший из его сыновей – Хазами был участником гражданской войны, затем работал председателем исполкома Хунзахского сельского совета. Второй сын – Бадави, тоже участвовал в Гражданской войне, а затем проработал председателем Хунзахского революционного комитета.
Дочь Хаджимурада, Баху, работала переводчицей генерал – губернатора Дагестанской области. Вторая дочь, Бахтика была убита в конце 60-х годов XlX века, своими братьями, уличив её в связях со строителями моста. Любовные похождения в то время каралось очень строго, и единственным решением всегда бывало убийство виновных. Другая дочка, Китлилай, просилась у Сафара Дударова воевать в составе отрядов Красной Армии. Когда он был убит в Аракунинской теснине, Китлилай, набросив на плечи бурку, сев на лошадь, поехала в Аракуни. Там, расспросив, узнала о кровнике, который убил её родственника, и вызвала его на дуэль, где она одержала победу. Китлилай умерла в 70 лет, упав с лошади, по дороге из Тлоха в Хунзах. Второй сын Хаджимурада служил в царской армии и дослужился до полковника. Умер в 1908 году. Его жена была из Нижнего Газдани, внуки живут в Чечне.
Долгое время, у жителя селения Тлох, Дибира Танусинского, находилась личная сабля прославленного наиба. Тут может возникнуть вопрос, откуда же попала эта сабля к Дибиру Танусинскому, поскольку он не относился к тухуму Хаджимурада?
Во время одного боя Хаджимурад был тяжело ранен, и настала необходимость найти хорошего лекаря. Мюриди нашли такого человека. Им оказался мастер лекарственных трав, Малик Харахинский. После своего выздоровления Хаджимурад подарил свою саблю своему спасителю. После смерти мастера сабля досталась в наследство его близкому родственнику.
В один тяжелый, неурожайный год, когда семья умирала с голоду, не найдя другого выхода, тот был вынужден обменять его на два пуда муки. Так сабля прославленного наиба оказалась в доме Дибира Танусинского в селении Тлох. О нахождении сабли в его доме знали все его родственники, друзья и другие сельчане.
Узнав об сабле, к Дибиру с просьбой о продаже приехал прославленный шайих Узунгаджи Салтинский. На его просьбу Дибир ответил словами: «Эту саблю я берегу как зеницу ока. Сам наверное знаешь как дорога горцу оружие. Особенно сабля прославленного наиба за все эти годы стала мне самым большим и дорогим имуществом. То, что дорого сердцу, ни за какую цену горец не продаст. Эта сабля для меня бесценна, и я не смогу ее продаст ни за какие сокровища в мире».
Позже знал про саблю и Шахрудин Шамхалов, тогда, первый заместитель председателя Совнаркома Дагестана, в последствии председатель Верховного Совета Дагестанской АССР. С тех пор Шахрудин зачастился в гости к Дибиру, и каждый раз просил в подарок дорогую саблю. В конец Дибир все таки подарил Шахрудину эту саблю. И поныне сабля находится в семье Шамхаловых. Жаль, еще не сумели получит хотя бы фотографию этой сабли.

Н
аличие частной собственности, развитой торговли, ремесленного производства приводило к имущественному неравенству. В селении имелись богатые и бедные семьи. Согласно преданиям здесь существовали 9-10 тухумов. Все тухумы имели свои названия, в большинстве случаях по имени предка или в зависимости от рода его занятий: «тархъанчулал», «дибирчулал», «нурилал», «идирисилал», «салманилал», «гІумаханилал», «къебедгІалилал», «гІалимчилал», «латІипилал». Некоторые тухумы имели свои клички. Для обозначения родственных групп имелось несколько терминов. Помимо тухума это: «гІагарлъи», «кьибил» и «наслу». Имелось также зависимое сословие – «хъузхъул» - пленные. Пленный, т. е. хъазахъ до определенного времени жил у хозяина. Он считался членом семьи, естественно, лишенный каких-либо политических прав, не имел права принимать участие в сходах джамаата. Он выполнял различные хозяйственные работы по указанию хозяина. С течением времени обзаводился семьей, из пригодной джамаатской земли ему выделяли небольшой участок. С течением времени все бывшие пленники стали свободными общинниками с той лишь разницей, что за ними сохранилось унижающее их достоинство название «хъазахъ». По рассказам старожилов, их освободителем был тухум «тархъанчулал» (освободители). Ныне слово «хъазахъ» почти забыто, и они являются полноправными членами общества.
Также существовала другая прослойка жителей – «апараг» и «дабагъ», эти люди пришедшие в село из других обществ в поисках работы или по другим причинам, а также мастера ремесленники, нашедшие пристанище в селе. В последствии они тоже обзаводились семьями, получали от джамаата участки и становились полноправными членами общества. Ныне эти два слова тоже почти забыты.

По характеру расположения поселения тлохцев можно отнести к типу горных поселений. Дома тлохцев стоят прижавшись, друг к другу ярусами и имели террасообразную форму. Теснота застройки объясняется в первую очередь историческими (стремление к неприступности) и географическими условиями (малоземелье). Из-за малоземелья приходилось углубляться в поверхность скалы, так, что задние стены домов во многих случаях были искусственным продолжением скалы.
Центром селения служила небольшая площадь у мечети, где располагался главный годекан. Здесь происходили основные сельские сборы, решались все сельские вопросы.
Из общественных построек следует выделить мечети. Они располагались в центральных частях селений на возвышенных местах. Из других общественных сооружений нужно отметить «кор» - хлебную печь, которая устанавливалась под невесом около какого-нибудь дома.
Планировка села была запутана и неправильна. Внутри Тлоха была очень сложная уличная система. Прямых улиц не было. Они представляли собой узкие кривые тропинки. Очень часто здесь встречались улицы проходящие под домами. Они имели вид узких, низких, кривых коридоров. Около многих домов устраивались каменные выступы в виде скамеек, на которых проводили свое свободное от работы время женщины, дети и престарелые мужчины, которые по состоянию здоровья или по каким-либо другим причинам не могли посещать главный годекан.
Жилища тлохцев как и других горцев Дагестана, с течением времени менялись от однокамерной и одноэтажной постройки до многокамерного и многоэтажного дома.
Наиболее распространенными и основными типами жилища у тлохцев в X1X веке были двухэтажные одно-двух-трехкамерные каменные жилища. На первом этаже находились помещения для скота и хозяйственного инвентаря, на втором этаже – жилище и кладовые. Не каждый дом имел двор. Амбар, кладовые, сараи, хлева чаще находились в самом доме.
В плане эти дома имели разновидности. По форме они в основном 4-хугольной, прямоугольной и Г-образной формы. Часто второй этаж имел по фасаду галерею на столбах, иногда выходящую на улицу. Дома обращены обязательно к югу или востоку. Все комнаты имели выход на открытую веранду и сообщались между собой. Второй этаж в таком доме был отодвинут назад, благодаря чему часть крыши первого этажа используется в качестве двора.
Повсеместно в системе многокамерного жилища встречалась одна большая комната, которая называлась «КІудияб рукъ». По размерам она достигала 25-30 квадратных метров. Остальные комнаты обычно были не больших размеров (3х3 или 3х4 м.). Маломощные хозяйства не могли строить большие многокамерные жилища своим женатым сыновьям, и они ограничивались, после создания новой семьи и отделением детей от родителей разделением имеющихся комнат.
Жизнь семьи не зависимо от количества комнат проходило в «К1удияб рукъ». Для некоторых эта комната служила и гостевой. В комнату вела дверь с высоким порогом, сделанная из грубо обработанных досок. В место ручек прибивали куски кожи. Обычно дверной проем в жилую комнату был меньше чем в хлев. По словам информаторов, это делалось для того, чтобы можно было в хлев загнать осла с грузом. Свет в комнату проникал через отверстия под потолком, которые в холодное время года и в дождь закрывали шкурами, бурочной тканью, иногда кукурузными стеблями. Там, где была возможность, оставляли небольшие окна (30-40 см) 4-хугольной и 3-хугольной формы. Для ночного освещения пользовались светильником или лучиной.
Важной частью традиционного жилища был пристенный напоминающий камин, очаг «тавухан» с выпуклым дымоходом, который располагался чаще налево от входа у стены. Он служил для обогрева помещения, приготовления пищи и сушки одежды. Над ним свисала очажная цепь «рахас». Для приготовления пищи здесь же ставился треножник «махх». Топливом служили дрова, хворост. Топливо обычно хранили под навесом.
По сторонам очага оставалось свободное пространство. Глава семьи всегда садился у стены с правой стороны очага, а ближе к дверям, т. е. с левой стороны очага садилась его жена. Эта часть комнаты считалась хозяйственной.
Очаг, как и продукты питания, находился в ведении старшей женщины. Она растапливала его, следила, чтобы он не потух. Она же вставала и откликалась на зов в дневной время. Та часть комнаты, где сидел глава семьи, считалась наиболее почетной. Здесь при отсутствии другой комнаты принимали гостей. Возле очага, постоянно на полу держали куски войлока, шкуры, на которые обычно садились гости и старшие члены семьи. У тлохцев так же, как и у других народов, очаг считался семейной святыней. Очагом клялись и проклинали. С очагом и огнем связаны различные приметы. Так нельзя было ночью выбрасывать горячую золу, огонь. В очаг нельзя было плевать, сморкать, как и у других народов, «бросать мусор, подметенный с пола», бросать состриженные ногти, женские волосы.
На право от входа в углублении или возвышении помещалась посуда с водой. Рядом расставлялась крупная и тяжелая гончарная посуда. Здесь же в самом внизу на стенке вывешивали крупную деревянную посуду. Рядом с очагом на деревянных полках размещалась посуда повседневного употребления.
На всю длину комнаты или ее половину, в зависимости от количества членов, с левой стороны от входа на высоте 40-50 см устраивали из досок тахту (нары) – «манг». Днем манг использовали для сидения, а ночью для сна. Днем постельные принадлежности собирали и складывали в углу.
У стены, противоположной входу, устанавливали ларь. Он состоял из 6-7 отделений. В отделениях хранили зерно, муку, сушеные фрукты, сушеное мясо, курдюки. Бывали лари богато украшенные резьбой. Они обычно принадлежали состоятельным людям и мастерам. Иногда в комнате устанавливали не передвигающийся «цагъур» с дверцой. В каждом доме кроме большого деревянного ларя для муки и зерна, был деревянный ларь «сандук» меньших размеров для вещей.
Важную роль в жилище тлохцев играл и центральный столб «хІуби». В редких случаях встречались столбы украшенные богатой резьбой. На столб вешали одежду, сушеное мясо, курдюки, оружие. К началу ХХ века месторасположение очага, нар, полок, амбара и крупной мебели утратило устойчивый характер. В домах состоятельных тлохцев встречались ковры. Их обычно приобретали в Хунзахе. Для украшения жилища использовались войлоки с вышивным узором, изготовляемые женщинами.

М
атериалом для изготовления одежды служили ткани местного изготовления и привозные. В Х1Х – начале ХХ века были распространены грубое домотканое сукно «исхъал», из которого шили в основном мужскую одежду, тонкое и нежное сукно, грубое полотно «катан», небеленая бязь «боз», ситец «чит», конопляное полотно «цІерквас», батист. Тлохцы, как и все аварцы, носили и овчинные штаны, которые шились шерстью внутрь.
После присоединения Дагестана к России, особенно со второй половины Х1Х века стали поступать в Тлох ткани из русских фабрик.
Мужская одежда тлохцев по своей внешней форме схожа с одеждой горцев Дагестана. Сходство проявляется не только в форме и покроях одежды и обуви, но и в способах их ношения.
В комплекс мужского костюма входило нательная одежда – рубаха «горде» и штаны «тІажу». Верхней одеждой служили бешмет «тегела» и черкеска «чухъа», которую надевали поверх бешмета.
Из верхней теплой одежды были широко распространены овчинные шубы разнообразной формы: шуба-накидка – «къвалхалат», шерстью внутрь ложными суживающимися к низу рукавами длиной почти до земли; недлинная шуба в талию «хъабарча»; шуба без рукавов в виде накидки. В качестве утепленной одежды носили бурки «буртина». Головным убором служили папахи разных типов, а обувью – кожаная обувь без подошв и т. д.
До конца Х1Х века тлохцы совмещали и верхнюю и нижнюю одежду, поэтому шили ее из ткани темной расцветки.
Старинная рубаха «горде» имело туникообразный покрой. Поформе она была прямая и доходило до колен, иногда прикрывала их, закрывая нижнюю часть штанов. Рукава прямые длинные. Рубаха имела прямой вертикальный разрез в нагрудной части до самой талии и стоячий не большой воротник.
У аварской «горде» для удобства при движении с боков оставляли не большие разрезы. Отличительная черта тлохской рубахи – отсутствие этих разрезов. Рубаху носили на выпуск и обязательно подпоясывали.
Штаны шили из тканей темных цветов – льняного полотна, сукна, бязи и т. д. по покрою они напоминали галифе. Это прямые штанины, суживающиеся к низу. Между штанинами вшивался ромбовидной формы лоскуток, который вырезался отдельно из другого куска ткани.
Основной верхней одеждой тлохцев, как и других народов Дагестана и Кавказа был бешмет «гужгат». Его носили дома, во время работы в не дома.
В целом тлохский гужгат мало, чем отличался от аварского гужгата. Разница заключалась лишь в том, что гужгат шился всегда без подкладки, не отрезной сзади и с меньшим количеством клиньев.
Черкеска «чухъа» была праздничной и выходной одеждой тлохцев, и ее имел не каждый. По словам информаторов, «черкеску имел тот у кого были лошадь и оружие».
Черкеску носили всегда застегнутой, подтянутой поясом. На поясе обязательно подвешивали кинжал «хъанжар», шашку «хвалчен» и пистолет «таманча». Состоятельные тлохцы надевали узкие пояса с серебряными подвесками.
Зимней одеждой для мужчин служили и овчинные шубы.
Традиционными головными уборами мужчин служили сплошь меховые папахи и овчинные папахи с матерчатым верхом – «бухари». Меховые шапки были трех типов: папахи сплошь меховые (наиболее ранний вариант), папахи с матерчатым верхом и самый поздний вариант – меховые папахи с матерчатым верхом на подкладке. В начале ХХ века сплошь меховые длинношерстные папахи из овчины носили чабаны и пастухи.
Материалом для изготовления обуви служили шкуры как крупного рогатого, так и мелкого рогатого скота, войлок.
Мужчины обычно брили голову на голо. Мальчикам оставляли не большую челку. Люди пожилого возраста и старики отпускали бороду и усы не больших размеров. Был обычай отпускать бороду в знак траура.
Женская одежда не отличалась большим разнообразием и богатством. Она состояла из нательной рубахи «горде», штанов «тІажу», головного убора «чохто», разных платков с кистями и без кистей, обуви.
Рубаха составляла основу нательной одежды. В Х1Х веке она служила и верхним платьем. «Горде» - платье в виде широкой, длинной, туникообразной рубахи без воротника, с коротким прямым разрезом на груди, прямыми рукавами, ластовицами и боковыми клиньями, чтобы рубаха приобрела большую раскошенность к низу. Такие платья из черной, белой или цветной покупной материи и теперь носят старые и пожилые женщины.
Комплекс женской одежды включал и длинные штаны «тІажу». ТІажу были как нательной, так и верхней одеждой женщин. Штаны эти выкраивались из двух кусков домотканого полотна, имел широкую в верхней части и суживающуюся к низу форму с ромбовидным клином. Шились они без подкладки, на узком поясе и стягивались на талии шнурком.
Традиционная женская обувь в целом имела такую же форму, как мужская. Традиционным головным убором женщины было чохто. Чохто имело форму мешка с не зашитым дном и разрезом на затылочной части. Чохто завязывается при помощи двух шнурков на затылке, иногда на темени. В том случае, если шнурки завязываются на темени, один из них делается короче.
Поверх чохто женщины надевали платок. Бедные женщины носили платки из не дорогих тканей – ситца, бязи, марли. Богатые носили покупные дорогие платки. Пожилые женщины носили платки темных расцветов, молодые – яркие. Носили все платки треугольником, свернув по диагонали.
Тлохские женщины тщательно ухаживали за волосами и отпускали длинные косы. Для укрепления и окраски волосы мыли отваром абрикосовых горьких косточек. Полоскали волосы сывороткой. Косы носили обязательно сзади на спине.
В 19 начале 20 века в Тлохе был распространен комплекс украшений, главными их которых являлись пояса «рачел», кольца «баргъичал», браслеты «курхьен», цепочки «рахас», серьги «кІилкІал».
Здесь не получили распространение нашивные украшения. Не было у тлохцев головных и налобных украшений.

О
сновными продуктами питания у тлохцев были продукты земледелия и животноводства – пшеница, кукуруза, фасоль, мясо, молоко, молочные продукты (сыр, масло, кефир, творог). Кухню значительно разнообразили садовые и орехоплодные культуры – абрикосы и абрикосовые косточки, виноград, груши, орехи, персики, вишни и некоторые овощные культуры, картофель. Широко использовались дикорастущие травы, которые применялись в качестве начинки для блюд, приготавливаемых из теста, и в качестве приправ. Самое значительное место в рационе тлохцев занимали зерновые культуры – кукуруза, пшеница. Тлохцы ощущали постоянную нехватку зерна. Недостающее зерно они обычно покупали или выменивали у соседей на фрукты, виноград. В основном зерно употребляли в пищу смолотым на муку. Муку мололи на водяных мельницах, которые находились по берегам реки Андийское Койсу и речки «Амушинка». На мельницах мололи кукурузную и пшеничную муку, «тІехх» и урбеч. Принадлежали мельницы частным лицам. Две из этих мельниц действуют и поныне. За помол одного «Къали» (12 кг) зерна хозяину мельницы полагалось 1 «мурд» (400 грамм) зерна. Из муки изготовляли хлеб и хлебные изделия: «хинкlал», «панкъал» (лепешки) и «цlурачадал» (чуду). В исследуемое время для хлеба и хлебных изделий, в основном использовалась кукурузная мука. Тлохцам были известны различные способы хлебопечения. Пекли хлеб на раскаленной сковороде, которая ставвилась на треножник - «махх» и в специальных печах - «кор», устанавливаемых, обычно, на иулице в 2-3 местах, были они и в некоторых домах. Среди хлебных изхделий особое место занимали блины «хъухъанчадал». Для них изготовливали жидкую мучную болтушку на сыворотке.
Самым популярным и любимым блюдом был «хинкІал» (хинкал). Для хинкал использовали кукурузную «цІоросоролъил», пшеничную «ролъул», ячменную «бугІадул» муку. Хинкал имели разные формы – толстые, тонкие.
Среди печеных изделий из теста большое место занимали в кухне тлохцев чуду с начинкой «цІурабчед». Начинкой для печеных пирогов служили различные печеные травы с творогом и без него. Выпекали чуду и с мясной начинкой. Заправляли все начинки жиром, солью и тмином.
Наиболее почетной считалась мясная пища. Однако, мясо редко входило в состав меню у крестьян. Мясные блюда готовились, обычно, в праздничные дни, при приеме гостей, при угощении во время устройства помощи, на свадьбах, на поминках.
Птицу ели очень редко. В качестве лечебной пищи, людям с больными почками давали конину. Использовались в пищу рыбу и мясо диких птиц. Широко использовали в пищу курдюк. В традиционной тлохской кухне присутствовали и различные супы «чурпа»: суп варили из фасоли и лапши которую делали из пшеничной муки. Почетное место в рационе занимали молочные продукты, сыр, мясо, творог и другие. Они почти не выращивали у себя картофель и морковь. Эти продукты обменивали на фрукты или покупали.
Общераспространенным и повседневным блюдом была сладкая каша из муки на абрикосовом сиропе «куракол карщ». На ее приготовление шли свежие или сушеные абрикосы. В котле, в не большом количестве воды варили растертые абрикосы. В жидкую кипящую болтушку подсыпали пшеничную муку и варили на медленном огне до готовности. Готовое блюдо при подаче на стол заправляли урбечем и маслом. Такая каша являлась обязательным блюдом во время ритуальных коллективных сборов, особенно связанных с рождением ребенка. Из абрикосов и других фруктов тлохцы варили компоты. Настойку из сушеных абрикосов, заваренных в кипятке, использовали в лечебных целях.
Широко распространенными сладкими блюдами были урбеч из абрикосовых косточек «гагадал урба», урбеч из льна «лъолъол урба». Готовили сладкое блюдо «натІухІ» (казинаки). В котле смазанном жиром жарили орехи, абрикосовые косточки и заправляли медом. Также тлохцы готовили мучной «натІухІ».
Пищу тлохцы принимали в самой большой семейной комнате. Еда, обычно, подавалась на полу. глава семьи всегда садился у стены с правой стороны печи. Если в доме находился гость, мужчины ели в другой комнате, а если нет второй комнаты – то в этой же комнате, на другой половине. Во время еды существовал особый ритуал поведения каждого члена семьи. Младшие, особенно женщины, ждали, пока займут свои места старшие, мужчины.
За едой старшие вели не громкую беседу. Правила приличия требовали, чтобы все остальные, особенно младшие, не перебивая, слушали их. Не полагалось во время еды громко смеяться, громко разговаривать, переговариваться, вести беседы на темы, не касающихся всех остальных и говорить о плохом.
Слушая рассказы стариков дети проходили своеобразную домашнюю школу. Родители, особенно старики, всячески старались, привить детям любовь и уважение к Родине, своему аулу, своей семье. Во время таких бесед они старались передать детям легенды, предания о своем и других народах, о своем аулу, тухуме и народных героях.

Рождение ребенка у тлохцев, как и других народов, воспринималось как радостное событие в жизни семьи. Рождение же мальчика, особенно первенца, было настоящим праздником, в котором принимали участие не только близкие родственники, но и тухум, друзья и соседи. Однако в ряде семей приветствовали и рождение девочек.
Женщины по возможности скрывали свою беременность, боясь, что злые силы и недоброжелатели смогут навредить ей и ее ребенку. Существовало также поверье, по которому не чистая сила может унести ребенка из утробы матери, если она в последние дни беременности уснет с открытым ртом. При этом, якобы, на подоконнике или у порога остаются капли крови. По поверьям, из утробы матери уносили младенцев у положительных женщин, которых любил бог. Считалось, что это большое счастье для данной женщины.
Верили, что если беременная женщина употребит в пищу хоть раз во время беременности буйволиное мясо или конину, она будет носить ребенка 12 месяцев. Беременной женщине не полагалось смотреть на уродливого человека в первые месяцы беременности, как бы ребенок не уподобился ему. В последние месяцы беременности роженица старалась не посещать общественные места, не ходить в отцовский дом, особенно, если в доме находились старшие мужчины – дед, отец, старшие братья. Роды тлохской роженицы проходили в доме мужа. При родах, обычно присутствовала повивальная бабка.
Нельзя было приходить к роженице после похорон. Не допускали, чтобы к ней подходила женщина, которая пользовалась репутацией «сглазливой». Нельзя было заходить к ней человеку, который когда-то совершил убийство, беременной женщине, бездетной женщине. Во время родов все мужчины покидали дом. Если рождался сын в ту же ночь возвращались обратно, при рождении дочери, отец мог находиться вне дома 2-3 месяца. Подобные обычаи мы находим и у других народов аварской группы.
Сразу, после рождения, ребенка купали. После захода солнца, запрещалось брать воду для купания не только ребенка, но и взрослых. Вытаскивая ребенка из воды, после каждого купания, его поднимали верх, на голову наливали воду, приговаривая: «лага эхеде, лъим бехебе» (тело вверх, вода вниз), чтобы ребенок быстрее рос. Воду, в которой искупали ребенка, выливали в чистое место, куда не ступала нога человека. Запрещалось вылить воду ночью, «чтобы не задеть джинов». Сразу же после родов повивальная бабка в чистом месте около дома зарывала послед женщины. Пуповину повитуха обрезала ножом или ножницами, и в высушенном виде ее хранили в люльке. После родов роженице давали мед со сливочным маслом, чуть позже кашу из кураги, чтобы она восстановила свои силы.
Различные представления и суеверия способствовали сохранению в быту народа довольно сложной системы детской обрядности, связанной с сохранением их жизни. Прежде всего старались не оставлять ребенка одного. Но, если это требовали обстоятельства, у его изголовья оставляли или маленький Коран, или нож, ножницы, щипцы. Верили, что эти предметы помогают бороться с не чистой силой. Наиболее опасным для ребенка и роженицы считался первый месяц после родов. Поэтому обычаи предписывали исполнение определенных магических действий для защиты матери и ребенка в этот период. Эти запреты относились, в основном, к определенному времени суток – вечернему и ночному. Не полагалось оставлять детские пеленки на улице после захода солнца. Остерегались, когда сушили детские вещи у очага, чтобы, случайно, их не обжечь. Говорили, если это случится, ребенок станет капризным. Если же новорожденного приходилось выносить на улицу, старались делать, так, чтобы вначале на улице оказалась его голова, т. е. выносили головой вперед. Кроме того в пеленки ребенка клали обязательно кусочек хлеба, чтобы «злые духи» не тронули его.
Болезни детей, приписываемые сглазу, лечили также магическими приемами. Прежде всего, чтобы ребенка не сглазили пришивали к его одежде амулет. Помимо этого вешали на шею ребенка или на люльку бусы с точечками «глазки», серебряные монеты для предохранения от сглаза и болезней. Причину внезапной болезни тлохцы видели не только в простудах и т. п., зачастую связывали их со «сглазом». Чтобы избавиться от «сглаза» предпринимали разнообразные меры. Прежде всего был распространен обычай, сжигать кусочек от одежды подозреваемого в сглазе человека и пускать на больного ребенка дым из-под люльки.
Широко распространено лечение с яйцом. Для этого на яйце рисовали по одному глазу подозреваемых в сглазе людей, по концам располагали глаза отца и матери. Затем в сопровождении молитвы яйцо три раза обводили над головой ребенка, зарывали в горячую золу и выпекали. Яйцо должно было со звуком лопнуть. После этого его доставали, и смотрели, с чьей стороны оно лопнуло. При этом громко объявляли «с маминой», стороны или «с папиной» стороны. Считалось, что с чьей стороны яйцо лопнулось, тот и сглазил ребенка. Яйцо это очищали и по кусочку раздавали присутствующим. С этого момента ребенок считался излеченным. В данном случае, полагали, что магические свойства яйца перейдут и на ребенка.
По рассказам других информаторов, на яйце рисовали много глаз и на каждом записывали начальные буквы имен присутствующих и подозреваемых. Яйцо вынимали из золы и смотрели, чей глаз «лопнул». Считалось, чей глаз «лопнул», тот и сглазил. У него брали лоскуток одежды и жгли под люлькой. Если у ребенка заболевали глаза, мыли их мочой самого ребенка или молоком матери. Если у ребенка наблюдали молочницу, полоскали рот его же мочой. Сразу же после рождения ребенку давали имя, «чтобы джины не дали ему свое имя». Обычно давали имена умерших родственников. Имя давал мужчина и не обязательно родственник. Процедура наречения была несложной. Дающий имя человек, читал соответствующую молитву и 3 раза кричал имя в ухо ребенка. По возможности в день Наречия устраивали мавлид.
Через месяц производили стрижку волос. Делали это обязательно в пятницу. Стриг ребенка родственник со стороны отца. Состриженные волосы взвешивали и столько, сколько они весили, давали денег тому, кто постриг. Состриженные волосы хранили в люльке, под матрасом, «чтобы ребенок хорошо спал». Отпавшую пуповину, которую хранили в люльке, также часто использовали в лечебных целях. Например, если у ребенка заболевал живот, отрывали кусочек от высохшей пуповины, размельчали, разбавляли с медом и давали ребенку облизнуть.
Через 3-4 месяца стригли ногти. Эту процедуру обычно выполняла мать или бабушка. В течений одного месяца на темя (мягкое место) ребенка мать прикладывала мед с маслом. На голову ему надевали «бетІеркъай» (специальная налобная повязка). На 7-й день ребенка укладывали в люльку, которую приносила заранее мать роженицы. По обычаю роженицы навещали родственницы, соседи, которые приносили для нее еду, подарки. В доме роженицы их также угощали. Этот порядок, как бы символизировал принятие новорожденного в родственный и соседский коллективы, стремление установить с ними добрые отношения.
Рождение сына тлохцы отмечали торжественно. Обычно в день укладывания в люльку дом роженицы посещали родственники, соседи, друзья родителей новорожденного с поздравлениями и подарками.

В
системе традиционной семейной обрядности тлохцев особое место занимают обычаи, связанные со вступлением в брак. Свадебный цикл самый насыщенный ритуал в цикле семейных обрядов.
Свадебные обычаи и обряды тлохцев, так же, как и у других народов, по содержанию и последовательности можно разделить на три группы: предсвадебные, свадебные и послесвадебные.
К предсвадебным обрядам и церемониям относятся выбор невесты, сговор, сватовство.
Выбор невесты – один из ответственных моментов. Женщины заранее присматривали для своих сыновей невест. Каждая мать хотела взять для своего сына хозяйственную, трудолюбивую девушку. Тлохцы говорили: «эбел йихьун яче яс» («мать, увидев, дочь возьми»).
Как правило, невесту подыскивали из круга семей, равных себе по социальному и экономическому положению. По обычаям не допускались браки между потомками бывших пленников и коренными жителями.
Кроме того в исследуемое время у тлохцев как и у других дагестанцев поощрялись внутритухумные браки.не одобрялось, выдача девушек замуж в другие села. Старались не выдавать девушек в семьи, где много детей. В данном случае боялись, что при разделе садового участка, будущему зятю ничего не достанется. Для сына, которого собирались женить, строили дом или к дому пристраивали комнату.
Преобладающим брачным возрастом для девушки было 14-15 лет, для юноши 20-22 года. Приблизительно с этого момента начинали приходить в дом девушки сваты.
Выбрав подходящую кандидатуру, и обсудив ее на семейном совете, в дом девушки к ее матери на предварительный сговор отправлялась тетя юноши по отцовской линии, к отцу – дядя. Заботились, чтобы предварительный сговор не получил огласки, чтобы в случае отказа родителей выдать дочь, сторона юноши не оказалась перед односельчанами в неловком положении.
После того, как сторона невесты дала согласие, в дом девушки отсылались официальные сваты, которые договаривались об официальном дне церемонии сватовства. Это церемония называлась «рагІибоси».
Наиболее благоприятными днями для сватовства «ригьин» тлохцы считали понедельник и пятницу. Сватов могло быть 5-6 человек. Сватовство обязательно закреплялось подарками, которые состояли из отреза для свадебного платья, платков с кистями. Приносили обязательно и съестное – 1-2 курдюка, сушеные боковины 1-2-х баранов.
Здесь же договаривались о дне свадьбы. Если свадьба откладывалась на какое-то время, заключали «магьари» (религиозное оформление брака) и невеста оставалась в отцовском доме до тех пор, пока появлялась возможность сыграть свадьбу.
Добрачные связи строго обсуждались. Не допускались они и в том случае, если до свадьбы был заключен «магьари». Официально встречи жениха и невесты до свадьбы не исключались. Жених в любое время по необходимости приходил в дом невесты.
Как было сказано выше, невесту для сына подыскивали сами родители. Однако, в исследуемое время заключались браки и по любви. Юноши и девушки встречались на различных народных гуляниях и, особенно, не свадьбах, во время коллективных работ.
После всех до свадебных церемоний наступал период подготовки к свадьбе. За 1-2 дня до свадьбы приглашали гостей не свадьбу. Приглашающими назначались двоюродные братья, сестры, которые разбивались на группы, по количеству кварталов и приглашали мужчин – мужчины, женщин – женщины.
С самого утра подруги невесты готовили ее к отправлению – одевали в свадебный наряд. Свадебный наряд состоял из нижней рубахи, платья «хабалай» с серебряным поясом «гІарцул рачел». На голову невесты надевали чохто, сверху платок, а поверх платка накидывали белый шелковый платок «гормендо». На ноги невеста надевала сапожки «чакмаял». Свадебный наряд невесты серебряными реже золотыми украшениями.
За невестой отправлялись с наступлением сумерек. Вели невесту в дом жениха пешком. В том случае, когда свадьбу играли сразу после сватовства, в день свадьбы или за день до этого заключали «магьари». Из дома жениха за невестой отправлялись несколько женщин и мужчин.
Вместе с невестой отправлялись 2 е подруги «бахІаралъул гьудулзаби» - одна с материнской стороны, другая с отцовской. Кроме рого, для сопровождения невесты выбирали бойких, шустрых, зубастых, языкастых женщин.
Большую роль на свадьбах играли друзья жениха и подруги невесты. Девушки со стороны невесты старались похитить жениха, а парни со стороны жениха – сделать тоже самое с невестой. Если похищение удавалось, то ответственность несли эти самые «друзья», «подруги». Они должны были платить выкуп за «похищенных» невесту или жениха.
Родственницы невесты несли ее приданое. Кроме того, отец выделял для дочери землю. Во время переезда невесты, молодежь неоднократно останавливала свадебное шествие, и не пропускало его вперед, пока не дадут выкуп.
По приезду свадебного поезда около дома жениха собиралась толпа. Когда свадебная процессия останавливалась, представители дома жениха и дома невесты исполняли величальные обрядовые песни, восхвалявшие девушку. Так сторона девушки пела «мы приехали с райской птицей, примите нас с душой. Невеста наша особая, сделайте нам дорогу». Сторона жениха отвечала: «золотой мост мы проложим для вас, коврами застелим дорогу. Ждем дорогая родня, просим вас войти в родной дом». Подруги невесты отвечали, что они не войдут до тех пор, пока родня не откроет им дорогу. Последние дорогу открывали отец и мать жениха.
Когда невеста со своими подругами входила во двор, ее осыпали сладостями, орехами, сухофруктами, чтобы она жила в этом доме в достатке, имела много детей. У входа в комнату ей давали попробовать мед. Невесту и ее свиту уводили в помещение и размещали – невеста садилась на подушку, а ее подруги рядом с ней.
После того, как все усядутся, подходила родственница жениха подносила ей подарок. Затем она открывала ей лицо. В полночь все гости расходились. Как в доме жениха, так и в доме невесты уходящим гостям преподносились по 2 чурека и по куску вареного мяса. После ухода подруг невесты к ней приходил жених с друзьями. Перед уединением молодых устраивались танцы. Жених и невеста в них участия не принимали. Поздней ночью молодежь расходилась. В это время холостяки залезали на крышу и подслушивали их разговор, лили воду в дымоход.
Следует отметить, что у тлохцев нет обычая, вручать родственникам жениха доказательства невинности новобрачной. Иногда невеста показывала своей подруге. Рассказывают, если невеста оказывалась не целомудренной, ее выбрасывали через окно. Но никто из информаторов такого случая не помнит. Видимо, подобные обычаи существовали для устрашения девушек. Утром следующего дня к невесте приходила родня с подарками. Невесту выводили на танец, во время которого все родственники и родственницы жениха одаривали ее деньгами.
На третий день после свадьбы совершался обряд приглашения молодых вместе с родней в дом отца невесты.
На четвертый день невесту выводили за водой. К реке за водой вместе с невестой отправлялись молодые девушки аула. После этого обряда невеста получала право выходить на улицу, посещать общественные места, принимать участие в полевых работах.
С этого дня начиналась серия приглашения молодых родственниками мужа и жены. Родственники, во время приглашения молодых, одаривали их каким-нибудь подарком. Но право на первое приглашение имел друг жениха. Только после посещения этого дома их начинали приглашать все остальные родственники, принимая во внимание при этом старшинство и близость родства. Эти приглашения жениха и невесты с той и с другой стороны могут быть рассмотрены, как церемонии приобщения невесты к тухуму жениха, жениха к тухуму невесты. Этим заканчивался вес цикл послесвадебных обрядов и обычаев. Сразу после свадьбы родители представляли молодым отдельную комнату или дом. если его не было свадьбу оттягивали.

У тлохцев географические кварталы (авалы) подразделяются на этнические авалы:
- «Гъодорохон» (вороний авал) – названный так из-за своего расположения на большой высоте. Расположен в основании «щулалъул гохІ» авала. Является самой старой частью села. В центре авала находится мечеть середины ХV11 века. В 1910 году, южная часть стен мечети была застроена по новому, дибиром села Омардибиром. В 1997 году мечеть заново реконструировали и отремонтировали, что потеряло архитектурную ценность мечети. Раньше в этом месте, с западной части мечети, находился годекан;
- «Гьомодиб» - авал построен вторым после «Гъодорохона». Первый дом в этой части села заложен в 1650 году. С этой поры дом разрушен и застроен заново. Авал расположен к юго-западу от «Гъодорохон» авала;
- название авала «Г1анкІикІкІал» - произошло от слова ГіанкІил кІкІал (заячий овраг), и образован по мере нарастания «Гьомодиб» - авала. Раньше до конца 17 века, по всем склонам гор, с востока по запад, к югу от села, прорастал лес, по оврагу которого водилось много зайцев. Поэтому, оврагу и самому авалу дали такое название;
- «Годекан» - авал – центральная часть современного села. Здесь имеется центральная, заново застроенная мечеть. Также там находятся почта и переговорный пункт. Во времена советской власти там имелся памятник неизвестному солдату, а также 2 магазина. После распада СССР памятник был снесен из религиозных соображений. Пионерская организация школы перенесла щит с именами павших участников ВОВ, и поставили монумент у входа в кладбище.
- «Мигъалмегъ» - авал образован после 60-ых годов. До этого в данной местности были сплошные сады. В настоящее время авал еще расширяется, строятся новые дома и авал уже доходит до самого берега Андийского Койсу.
- «Ахадарохон» - (нижний авал) – получил свое название из-за того, что был расположен в нижней части села. Построен в после военные годы. Раньше это местность носило название «цІулакьул гъотІохъ» (у орехового дерева) – там росло самое большое дерево в селе. Это дерево росло здесь еще до образования села. В 1859 году, во время экспедиции в глубь Дагестана, под этим деревом останавливался князь Барятинский со своим войском. В рассказе Л. Н. Толстого «Хаджи – Мурат» тоже упоминается об этом дереве. По найденным записям установлено, что дерево имело возраст 800 лет. Оно имело толщину ствола в 5 человеческих обхватов. В 1977 году дерево свалилось, задавив и разрушив несколько домов и подняв пыль на все село.
И в настоящее время село расширяется, и появляются новые авалы такие, как «гІурухъ» (у реки), «халалъ», «нахъа гьомодиб», «лъалъиниб» (орошаемый), «гъоркь магъилъ» (нижняя садовая), «нусиясул мегъ» (сад Нуси). Также в местности «Гважих» тлохцы стали строить дачные дома на своих полях для проживания там во время сезонных работ.

Тлохцам пришлось иметь дело с царскими колонизаторами, а затем с русскими крестьянами и рабочими.
Мужчины села Тлох взялись за оружие в годы гражданской войны, они стали красными партизанами, боролись за установление советской власти в Дагестане, некоторые выступали против них.
Так же как и в других сёлах горного Дагестана так и в селении Тлох, большинство жителей не хотели принять Советскую власть и выступали против большевиков. Хотя они были наслышаны о бесчинствах и зверских расправах учиняемые большевиками с непокорными и противниками советской власти, они как вольное общество, готовые защищать свою свободу и как глубоко верующие люди - верные идеалам ислама, всесторонне поддерживали сторону Нажмудина Гоцынского. В составе его отрядов имелось несколько воинов, некоторые из них участвовали и в боях в местности «Дангизия», под Эрпели, Мочохе и других местах. Некоторые стали шахидами, показывали большую храбрость и мужество. Отчасти в селе ещё помнили как большевики, и Советская власть расправились с учеными – алимами из села. Особенно помнили об ученом – алиме Дибирчо – Дибире (Дибирчол Дибирмагомед), которого большевики забрали и послали в Сибирь.
Массовые аресты продолжались и в последствии, после победы большевиков. Так однажды, пришедшими из Хунзаха пятю большевиками были арестованы трое жителей села: Нуралиев Нурмагомед, дедушка Нурали и Нурмагомеда Нурмагомедовых, Абдулмажид и Идирис. Их увезли и посадили в тюрьму. Впоследствии один из них, Идирис был отпущен домой, а остальные двое, Нурмагомед и Абдулмажид умерли, поскольку в тюрьме их морили голодом. Вскоре умер и Идирис, поскольку тоже был очень истощен от голода. Таких случаев было очень много, всех непокорных арестовывали, увозили и сажали в тюрьмы и пропадали без вести.
Когда арестовали и увозили известного алима Дибирчо–Дибира, в пути он попросил старшего конвоира развязать ему руки для совершения полуденного обязательного намаза, но он отказался, побил его кнутом. Двое сопровождавших русских солдат желали дать ему разрешение, но они тоже были поруганы старшим. По прощании с ним, в Темир-хан Шуре, Дибирчо–Дибир сказал : - «Двое русских хотели разрешить мне совершить намаз, но ты, аварац, воспрепятствовал этому, за это аллах покарает тебя, помяни мои слова», и прочитал «дуа» (молитва). Все это в последствии было рассказано в селе, человеком который был арестован вместе с Дибирчо–Дибиром, но был отпущен в Темир–Хан Шуре. В последствии главный конвоир тяжело заболел неизвестной болезнью и всю свою жизнь был парализован. Несколько раз он посылал в Тлох своих родственников узнать о судьбе Дибирчо–Дибира и просить прощения хотя бы у его родственников. Под конец своей жизни этот человек, имя которого неизвестно, но известно что он был из Хунзаха, сказал : - «Ой Аллах,! Хоть бы на несколько секунд увидеть того пленного и попросить у него прощения!». Но этого было невозможно, так как судьба у Дибирчо-Дибира сложилась иначе. Из Темир-Хан Шуры, вместе с другими пленными он был послан в Сибирь. Дойдя до Астрахани, Дибирчо-Дибир попросил разрешения на совершение намаза. Хотя это был не обязательный намаз, ему разрешили. Дибирчо-Дибир совершил намаз, прочитал «дуа» и сказал: - «Дальше нет земель мусульман, и я дальше не поеду.» - и умер на глазах своих попутчиков и конвоиров. Дибирмагомед похоронен в Астрахани, известно на каком кладбище, но установить какая именно могила не удалось, и поэтому «зиярат» (посещение святых мест) совершают на все кладбище.
Схожий случай был и с самим имамом Нажмудином – у человека, который стрелял в него, отсохла рука, неожиданно тяжелой болезнью заболела жена, появились другие невзгоды. Впоследствии не зная как быть, он пришел в село Нижнее Инхо и попросил прощения у мюридов. Могилу Нажмудина тоже не нашли.
«Бегавулом» села во время «газавата» был Магомедов Сиражудин, который был назначен на эту должность самим имамом Нажмудином. На крыше своего дома, находящегося недалеко от «годекана», он проводил «обучение» воинов ислама. Эта была как-бы теоретическая школа «солдат газавата», и учили дать отпор начавшемуся установлению Советской власти.
В местности «Дангизия», где 21 ноября 1920 года, между частью стрелково – революционного полка мюридами произошелбольшой бой, найдена могила Ражбадинова Али – жителя села Тлох. Имена других воинов полегших в этом бою установить не удалось. Небольшой бой между большевиками и мюридами произошел в местности «Гъонола» («на насыпи»), в километре к западу от села. Там же имеются несколько могильников, имена «шахидов» установить тоже не удалось. Также жители села принимали участие во взятии Ботлихской крепости («Преображенского»), в ноябре 1920 года. В те же времена, недалеко от села Орота, был убит мюрид из села Тлох, Гаджиев Нурмагомед. В местности «Т1алаби» («Плиты»), в трех-четырех километрах к юго-западу от села имеется могила «шахида» Гази-Хаджи Ансалтинского. Найдена могила «Шахида» в местности «Гигудак1к1ал». Во многих местах вокруг села имеются могильники павших в это время как бойцов Нажмудина и красноармейцев, а так-же мирного населения, которые стояли в стороне от этих событий.
В феврале 1921 года, в местности «Магьардала», в четырех-пяти километрах к востоку от села, произошло значительное сражение мюридов с революционным полком красноармейцев состоявший в основном из азербайджанцев. Основной бой происходил на вершине горы «Щулалъи» (укрепление).
Это было в середине зимы, как говорят аварцы «Ц1ойидаса бакъ лъугьарабго». После отступления имама Нажмудина из Хунзаха, покорив все Хунзахское плато, поставив на местах своих наместников и укрепив там Советскую власть, большевики двинулись на окончательное покорение сел лежащих по берегам реки Андийское койсу. Услышав эту весть в селении Нижнее Инхо произошло сборище мюридов. Там с речью выступили Сиражудин–Хаджи Инховский, Дарбиш-Мухаммед Андийский и другие авторитетные люди из сел Инхо и Тлоха. Там же было решено дать отпор приближающемуся врагу.
Когда многочисленные отряды красноармейцев подошли к местности «Хьалда» («Теневая сторона»), было решено укрыться на вершине горы «Щулалъи», которая возвышалась прямо напротив, через овраг. Большевики, неожиданно для мюридов, начали бомбить гору через пушки, и до сих пор находят там осколки снарядов. Иногда снаряды попадали в село Инхо, которая расположена за горой «Щулалъи». Некоторые доходили в конец аула, до поворота в Верхнее Инхо, один из снарядов ранил человека проходящего по этой дороге.
Ныне покойная Гаджиева Патимат рассказывает, как один снаряд попал в ихний двор и случайно не взорвался. Отец взял и бросил этот снаряд в реку. Кроме этого раненого и нескольких незначительных разрушений эта бомбежка другого вреда селу не нанесла.
Гору же где укрывались мюриды беспрерывно бомбили целых два дня, затем начался штурм. К этому времени мюриды спустились к речке навстречу большевикам и дали отпор врагу. В этой продолжительной рукопашной схватке полегло много мюридов и еще больше красноармейцев. Солдаты отступили а мюриды же снова поднялись на гору. В действительности «Щулалъи» гора превратилась в настоящее укрепление, которую не могли взять хорошо вооруженные и многочисленные отряды большевиков. В какой-то мере судьба горы похожа на Ахульго.
Силы с обеих сторон были неравные. Численность большевиков десятки раз превышало, мюридов, также они имели в своем составе несколько пушек. Бои продолжались целых трое суток, без воды, в морозе, мюриды терпели все невзгоды и отражали атаки врагов. На вершине горы полегли мюриды Нурмагомедов Салман, Нурмагомедов Магомед, два брата Зиявудиновы и другие, которые похоронены там же.
На третий день боев, обессиленные, голодные и понесшие большие потери мюриды, решили отступить и перебраться на другую сторону реки. Они тайком, по крутому северному склону горы, спустились к реке и перебравшись на другой берег, сожгли за собой мост. Большевики же перебросили через реку канаты и начали перебираться вслед за мюридами. Один из мюридов, Османов Магомед, вернулся назад, и сумел пронзить саблей командира отряда, в ответ солдаты пробили его штыками, был высоко поднят над головой и затем выкинут в реку. Дойдя до села Нижнее Инхо, большевики начали мучить население с целью выдачи ими мюридов. Было убито 13 человек, половина селения была сожжена, мародерствовали целых полтора месяца, но никто не выдал мюридов.

В 1936 году в селении Тлох был образован колхоз имени «НКВД», который в последствии был преобразован в имени «Хрущева». Затем колхоз был преобразован в имени «Свердлова». В 1991 году колхоз был расформирован, а земли возвращены бывшим хозяевам. Первым председателем колхоза был Абдурахманов Идрис.
Создание колхоза улучшило жизнь тлохцев. Они с охотой шли на работу. Трудности конечно были. Преодолевая эти трудности, тлохцы с каждым годом все больше и больше получали урожай. Основными занятиями их были садоводство, скотоводство и виноградарство. Первое время тлохцы обрабатывали землю деревянной сохой, запрягая быков. За трудодни колхозники получали зерно, мясо, орехи.

Государство оказывало большую помощь. Детей из многодетных семей устраивали в детдома на полном государственном обеспечении, где их обучали и воспитывали.
Первым председателем сельского совета в Тлохе работал Алиев Газимагомед.

С момента своего открытия, рассадником культуры в селе и кузницей кадров для страны, стала сельская школа. Первая школа была открыта в 1926 году. Здания для школы еще не было построено, и первые классы помещались в частных домах. По одному классу учились в домах: на первом этаже дома Запира, в доме Сиражудинова Шамсудина, Магомедовой Хадижат Алиевны и доме, где ныне находится женское медресе. Жители села в то время в большинстве были не грамотными, пользовались письменностью латинского алфавита. На русский алфавит перешли только после 30-х годов.
В первой школе обучались около 40 детей, преимущественно мальчики. Первыми учителями были: Магомедрасул Загалов из селения Карата, Нурмагомед Муталибов, Магомад Халиков, Алихан Магомедов, Дибирмагомед Сиражудинов и Магомед из Салта.
В 1929 году было построено первое здание для школы. Здание было построено тлохскими каменщиками, из обтесанного камня. В настоящее время в этом здании находится детский ясли – сад «Радуга». В 1939 году школа сгорела и до восстановления здания дети снова пошли учиться в частные дома.
В 1935 году школу преобразовали в семилетнюю, и в районном масштабе школа стала одной из крупных. В начальный период в школе не хватало учителей, особенно специалистов. Учитывая нехватки кадров, учащиеся 7-х классов местной школы: Патимат Мусалаева, Баху Магомедова и Умасалимат Хаджарова, как одни из лучших учеников были направлены на трехмесячные курсы подготовки учителей в селение Ботлих. После окончания курсов, в 1942-1944 годах, они работали учителями начальных классов школы. К большому сожалению эти смелые женщины по разным причинам вынуждены были оставить работу. Большую роль в эти трудные годы по обучению и воспитанию детей сыграли приезжие учителя Пазир Тумаев из села Хелетлури и Магомед Абдурахманов из села Батлаич, который также работал и директором школы.
Из первых выпускников школы Тагиров Магомед, Курбандибиров Магомед и Исаев Магомед поехали учиться на курсы учителей в селение Ботлих, но началась Великая Отечественная война и 80 юношей из села ушли добровольцами на фронт.
В 1959 году школу преобразовали в 8-милетнюю, а в 1966 году – в среднюю.
Директорами средней школы в разные годы работали:
1. Абдурахманов Магомед из села Батлаич работал в военные и послевоенные годы;
2. Магомедбекова Загидат – доктор филологических наук, профессор, из с. Тлайлух;
3. Муртазаалиев Омаргаджи – 1962-1964 годах;
4. Курбандибиров Расул – 1964-1966 годы;
5. Гамзатов Салман – 1966-1967 годы;
6. Шамсудинов Сиражудин – 1954-1962 и 1967-1989 годы;
7. Гайдаров Сайпудин Гаджиевич – с 1989 года.
В 1971 году в селе была построена новая школа - «щитовка», в которой, в настоящее время обучаются учащиеся начальных классов. В 2002 году школу облицевали кирпичом. В 1973 году была построена еще одна школа. Начальником стройки был, начальник МСО Магомедов Али из села Щодрода, главный инженер – Дарбищ из Инхело, мастер – Магомедсайгид из Инхо. Рабочими были жители села: Абдулатипов Ахмеднаби, Магомедов Али, Магомедов Гази и Расул из Ингердах. В настоящее время в этой школе обучаются учащиеся старших классов.

Когда началась Великая Отечественная война население села сразу же выразило готовность защитить Родину. Даже подростки 14-15 лет рвались на фронт. 17 лет было Алиасхабу Газимагомедову, когда он сбежав из дому, добровольцем ушел на фронт. Хаджарову Гаджи было только 16 лет, когда он участвовал в боях за Кавказ. 16 лет было и Магомеду Мухидинову, когда он уходил на фронт. 14-тилетним убежал из дому, и записался добровольцем Магомед Шахбанов.
На войну уходили целые семьи. По трое братьев ушли на фронт из семей Гамзатовых: Абдулмажид, Гамзат и Магомед; Джамалудиновых: Батал, Нурмагомед и Сайгинур; Шамсудиновых: Магомед, Газияв и Гаджияв; еще из одной семьи Джамалудиновых: Юсуп, Магомедсайгит и Гитиномагомед. По двое из каждой семьи не вернулись с поля сражения.
Всего за годы Великой Отечественной войны из села ушли на фронт 94 человека.
Несколько десятков сыновей села награждены орденами и медалями. Орденом славы третей степени удостоен Газимагомед Гайдаров, который в составе первого Украинского фронта прошел с боями от Воронежа и до самого логова врага – Берлина. Он также награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Всего имеет три ордена, 17 медалей, несколько нагрудных значков и 13 благодарностей.
Кавалерами орденов Красной Звезды также стали Алиасхаб Газимагомедов, Юсуп Хаджилаев и Абдусалам Сулейманов, который также был награжден двумя орденами Красного Знамени. Десятки бойцов были удостоены медалями «За Отвагу» и «За Боевые заслуги». Двое бойцов чуть ли не стали героями Советского Союза. Очень длинный военный путь от стен Сталинграда до Рейхстага и Праги прошел наводчик зенитных установок 202 противотанкового полка, старший сержант Юсуп Хаджилаев. В жесточайшей битве, удерживая занятую позицию, в боях под Сталинградом, из целой роты в живых остались и удержали позицию один Юсуп и санитарка. Ели живые и истерзанные отбросили десятки раз превосходящих по численности противника и удержали высоту до подхода основных сил Красной армии.
Много геройских подвигов совершил рядовой – разведчик 1248 стрелкового полка Патах Нурмагомедов. Лично привел десяток «языков», совершил множество вылазок в тыл врага и уничтожил стратегически важные точки. Однажды взорвал дом со всем офицерским составом вместе. Во время выполнения очередного задания, 7 октября 1943 года, Патах получил тяжелое ранение. До сих пор вытаскивают из его тела осколки разрывного снаряда и все еще они находятся в нем.
Десятки тлохцев попали в плен при тяжелых обстоятельствах. Некоторым удалось сбежать, остальные были измученны в фашистских застенках. 15 мужчин пропали в сталинских лагерях. Через 52 года вернулся домой Малик Магомедов, которого родные считали погибшим. Тяжело раненный попал в плен к немцам, был освобожден союзными войсками и 50 лет провел в застенках Сахалина, куда был отправлен после передачи английскими войсками нашему правительству.
В годы войны из рядов – фронтовиков тлохцев выросли замечательные младшие командиры. Пятеро из шести лейтенантов геройски погибли на полях сражения. 17 лет было Алиасхабу Газимагомедову, когда он добровольцем ушел на фронт. Участвовал во многих боях, получил звания младшего лейтенанта и командовал минометным взводом. 3 раза считался погибшим и три раза родные оплакивали его, но 10 декабря 1945 года Алиасхаб вернулся домой, с честью выполнив свой долг перед Родиной, и с грудью полной орденов и медалями.
Смертью храбрых пали братья Гамзатовы Магомед и Сулейман, оба они были лейтенантами, и оба они погибли в августе 1943 года. Лейтенант Нурмагомед Гаджиев пал под Сталинградом. Ему еще не было и двадцати. Погибли также лейтенанты Алиев Омарасхаб и Алиасхаб Магомедалиев.
17-тилетним пошел на фронт Абдусалам Сулейманов и стал лейтенантом. Командовал взводом разведчиков. Участвовал во многих боях и совершил множество геройских подвигов. В течение войны лично привел восьмерых «языков». Был награжден двумя орденами «Красного Знамени», «орденом Красной Звезды» и медалями «За Отвагу» и «За Боевые заслуги». Вовремя отпуска уже после окончания войны 9 мая 1946 года, в городе Буйнакске вовремя разнимания дерущихся Абдусалам был убит предательским ударом ножа в спину. Ему только исполнилось 21 год, и в этот день была засватана за него невеста.
Победу над врагом ковали и труженики тыла: женщины, старики и подростки работали в полях и фермах, шили теплую одежду для фронтовиков. Наиболее физически сильные вступали в трудовую армию, отправляясь на сооружение оборонительных рубежей. Десятки человек работали в районе Бабаюрта, Богатыревки и Турали, где рыли противотанковые рвы. Не покладая рук, работали оставшиеся дома, колхозники и рабочие тлохского консервного завода, с каждым днем приближая День Победы, как могли.

Тлохский консервный завод был создан в 1934 году еще за долго до войны. С момента своего открытия завод является гордостью тлохцев. С маленького до военного цеха, в котором все выполнялось в ручную, завод постепенно превратился в крупное предприятие современными автоматизированными линиями, ежегодно вырабатывающий более 10 миллионов условных банок различных фруктовых компотов и соков, пюре, джемов, томатной пасты, соленных маринованных овощей, тушенки и множество другой продукции. Его продукция всегда имела отличное качество и отправляли ее в разные концы земного шара. Теперь, после приватизации 1994 году, в наше трудное время рыночной экономики, завод не потерял свою репутацию и высоко ценится по всей стране. Вот подряд, уже третий год, продукция завода занимает высокие места во всесоюзных выставках товаров российских производителей и получает звания «сто лучших товаров России». И в 2003 году продукция завода завоевала высшую награду – золотую медаль.

В 1991 году колхоз «им. Свердлова» был расформирован, а земли возвращены бывшим хозяевам.
В настоящее время в селе имеются 855 хозяйств и 2825 жителей. Взрослое население составляет 1650 человек, из них мужчины – 1345, женщины – 1480.
В селении имеются 2 школы начальных и старших классов, 2 медресе для мальчиков и девочек. В селе также имеются 4 мечети, еще одна строится около консервного завода, почта, центр досуга молодежи, библиотека, поликлиника, переговорный пункт и сто телефонных точек. В местности «ГІасукъила» построена и открыта в 1998 году, новая межрайонная больница с филиалом диагностического центра, в которой имеются множество современной высокоточной аппаратуры, и работает квалифицированный медперсонал.
Село с каждым благоустраивается и расширяется.